Литература XX века

Ахматовой

1

О, Муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.

И мы шарахаемся и глухое: ох! -
Стотысячное - тебе присягает: Анна
Ахматова! Это имя - огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна.

Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами - то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.

В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий...
И я дарю тебе свой колокольный град,
- Ахматова! - и сердце свое в придачу.

19 июня 1916

2

Охватила голову и стою,
- Что людские козни! -
Охватила голову и пою
На заре на поздней.

Ах, неистовая меня волна
Подняла на гребень!
Я тебя пою, что у нас - одна,
Как луна на небе!

Что, на сердце вороном налетев,
В облака вонзилась.
Горбоносую, чей смертелен гнев
И смертельна - милость.

Что и над червонным моим Кремлем
Свою ночь простерла,
Что певучей негою, как ремнем,
Мне стянула горло.

Ах, я счастлива! Никогда заря
Не сгорала чище.
Ах, я счастлива, что тебя даря,
Удаляюсь - нищей,

Что тебя, чей голос - о глубь, о мгла! -
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.

22 июня 1916

3

Еще один огромный взмах -
И спят ресницы.
О, тело милое! О, прах
Легчайшей птицы!

Что делала в тумане дней?
Ждала и пела...
Так много вздоха было в ней,
Так мало - тела.

Не человечески мила
Ее дремота.
От ангела и от орла
В ней было Что-то.

И спит, а хор ее манит
В сады Эдема.
Как будто песнями не сыт
Уснувший демон!

=======

Часы, года, века. - Ни нас,
Ни наших комнат.
И памятник, накоренясь,
Уже не помнит.

Давно бездействует метла,
И никнут льстиво
Над Музой Царского Села
Кресты крапивы.

23 июня 1916

4

Имя ребенка - Лев,
Матери - Анна.
В имени его - гнев,
В материнском - тишь.
Волосом он рыж
- Голова тюльпана! -
Что ж, осанна
Маленькому царю.

Дай ему Бог - вздох
И улыбку матери,
Взгляд - искателя
Жемчугов.
Бог, внимательней
За ним присматривай:
Царский сын - гадательней
Остальных сынов.

Рыжий львеныш
С глазами зелеными,
Страшное наследье тебе нести!

Северный Океан и Южный
И нить жемчужных
Черных четок - в твоей горсти!

24 июня 1916

5

Сколько спутников и друзей!
Ты никому не вторишь.
Правят юностью нежной сей -
Гордость и горечь.

Помнишь бешеный день в порту,
Южных ветров угрозы,
Рев Каспия - и во рту
Крылышко розы.

Как цыганка тебе дала
Камень в резной оправе,
Как цыганка тебе врала
Что-то о славе...

И - высоко у парусов -
Отрока в синей блузе.
Гром моря и грозный зов
Раненой Музы.

25 июня 1916

6

Не отстать тебе! Я - острожник,
Ты - конвойный. Судьба одна.
И одна в пустоте порожней
Подорожная нам дана.

Уж и нрав у меня спокойный!
Уж и очи мои ясны!
Отпусти-ка меня, конвойный,
Прогуляться до той сосны!

26 июня 1916

7

Ты, срывающая покров
С катафалков и с колыбелей,
Разъярительница ветров,
Насылательница метелей,

Лихорадок, стихов и войн,
- Чернокнижница! - Крепостница! -
Я заслышала грозный вой
Львов, вещающих колесницу.

Слышу страстные голоса -
И один, что молчит упорно.
Вижу красные паруса -
И один - между ними - черный.

Океаном ли правишь путь,
Или воздухом - всею грудью
Жду, как солнцу, подставив грудь
Смертоносному правосудью.

26 июня 1916

8

На базаре кричал народ,
Пар вылетал из булочной.
Я запомнила алый рот
Узколицей певицы уличной.

В темном - с цветиками - платке,
- Милости удостоиться
Ты, потупленная, в толпе
Богомолок у Сергий-Троицы,

Помолись за меня, краса
Грустная и бесовская,
Как поставят тебя леса
Богородицей хлыстовскою.

27 июня 1916

9

Златоустой Анне - всея Руси
Искупительному глаголу, -
Ветер, голос мой донеси
И вот этот мой вздох тяжелый.

Расскажи, сгорающий небосклон,
Про глаза, что черны от боли,
И про тихий земной поклон
Посреди золотого поля.

Ты в грозовой выси
Обретенный вновь!
Ты! - Безымянный!
Донеси любовь мою
Златоустой Анне - всея Руси!

27 июня 1916

10

У тонкой проволоки над волной овсов
Сегодня голос - как тысяча голосов!

И бубенцы проезжие - свят, свят, свят -
Не тем же ль голосом. Господи, говорят.

Стою и слушаю и растираю колос,
И темным куполом меня замыкает - голос.

=======

Не этих ивовых плавающих ветвей
Касаюсь истово, - а руки твоей.

Для всех, в томленьи славящих твой подъезд, -
Земная женщина, мне же - небесный крест!

Тебе одной ночами кладу поклоны,
И всё твоими очами глядят иконы!

1 июля 1916

11

Ты солнце в выси мне застишь,
Все звезды в твоей горсти!
Ах, если бы - двери настежь! -
Как ветер к тебе войти!

И залепетать, и вспыхнуть,
И круто потупить взгляд,
И, всхлипывая, затихнуть,
Как в детстве, когда простят.

2 июля 1916

12

Руки даны мне - протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы - давать имена,
Очи - не видеть, высокие брови над ними -
Нежно дивиться любви и - нежней - нелюбви.

А этот колокол там, что кремлевских тяжёле,
Безостановочно ходит и ходит в груди, -
Это - кто знает? - не знаю, - быть может, - должно быть –
Мне загоститься не дать на российской земле!

2 июля 1916

<13>

А что если кудри в плат
Упрячу - что вьются валом,
И в синий вечерний хлад
Побреду себе .............

- Куда это держишь путь,
Красавица - аль в обитель?
- Нет, милый, хочу взглянуть
На царицу, на царевича, на Питер.

- Ну, дай тебе Бог! - Тебе! -
Стоим опустив ресницы.
- Поклон от меня Неве,
Коль запомнишь, да царевичу с царицей.

...И вот меж крылец - крыльцо
Горит заревою пылью,
И вот - промеж лиц - лицо
Горбоносое и волосы как крылья.

На лестницу нам нельзя, -
Следы по ступенькам лягут.
И снизу - глаза в глаза:
- Не потребуется ли, барынька, ягод?

28 июня 1916

* * *

Белое солнце и низкие, низкие тучи,
Вдоль огородов - за белой стеною - погост.
И на песке вереница соломенных чучел
Под перекладинами в человеческий рост.

И, перевесившись через заборные колья,
Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд...
Старая баба - посыпанный крупною солью
Черный ломоть у калитки жует и жует.

Чем прогневили тебя эти серые хаты,
Господи! - и для чего стольким простреливать грудь?
Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты,
И запылил, запылил отступающий путь...

Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше,
Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой
О чернобровых красавицах. - Ох, и поют же
Нынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!

3 июля 1916

* * *

Вдруг вошла
Черной и стройной тенью
В дверь дилижанса.
Ночь
Ринулась вслед.

Черный плащ
И черный цилиндр с вуалью.
Через руку
В крупную клетку - плед.
Если не хочешь муку
Принять, - спи, сосед.

Шаг лунатик. Лик
Узок и ярок.
Горячи
Глаз черные дыры.

Скользнул на колени
Платок нашейный,
И вонзились
Острия локтей - в острия колен.

В фонаре
Чахлый чадит огарок.
Дилижанс - корабль,
Дилижанс - корабль.
Лес
Ломится в окна.
Скоро рассвет.

Если не хочешь муку
Принять - спи, сосед!

23 июля 1916

* * *

Искательница приключений,
Искатель подвигов - опять
Нам волей роковых стечений
Друг друга суждено узнать.

Но между нами - океан,
И весь твой лондонский туман,
И розы свадебного пира,
И доблестный британский лев,
И пятой заповеди гнев, -
И эта ветреная лира!

Мне и тогда на земле
Не было места!
Мне и тогда на земле
Всюду был дом.
А Вас ждала прелестная невеста
В поместье родовом.

По ночам, в дилижансе, -
И за бокалом Асти,
Я слагала Вам стансы
О прекрасной страсти.

Гнал веттурино,
Пиньи клонились: Salve!
Звали меня - Коринной,
Вас - Освальдом.

24 июля 1916