Литература XX века

(1894–1940) Родился в 1894 г. в портовом городе Одессе на Черном море, в зажиточной и образованной еврейской семье. Учился в Одесском коммерческой училище имени Николая Первого, потом в Коммерческом институте. Увлекался историей, штудировал языки – немецкий, английский. Французский давался ему настолько легко, что он даже пробовал писать на нем рассказы, подражая Мопассану, но вскоре бросил. В 1916 году Бабель приехал в Петербург с твердым намерением жить писательским трудом. Надеясь на помощь знаменитого писателя Максима Горького, Бабель отнес ему свои произведения. Горький прочитал и дал совет «идти в люди». В 1919 году Бабель участвует в боевых действиях в составе Первой Конной Армии, которая воевала на фронтах гражданской войны. Он ведет дневник, ставший основой цикла рассказов «Конармия», опубликованного в 1923 по 1926 год. Эти рассказы приносят ему славу. В 30-е годы были арестованы и погибли в лагерях многие друзья, знакомые Бабеля. В 1939 году Исаак Бабель был арестован. Бабель был расстрелян в подвалах органов госбезопасности в 1940 году по ложному обвинению в терроризме и шпионаже.

Баграт-Оглы и глаза его быка

Я увидел у края дороги быка невиданной красоты.
Склонившись над ним, плакал мальчик.
- Это Баграт-Оглы, - сказал заклинатель змей, поедавший в стороне
скудную трапезу. - Баграт-Оглы, сын Кязима.
Я сказал:
- Он прекрасен, как двенадцать лун.
Заклинатель змей сказал:
- Зеленый плащ пророка никогда не прикроет своевольной бороды Кязима.
Он был сутяга, оставивший своему сыну нищую хижину, тучных жен и бычка, к
которому не было пары. Но Алла велик...
- Алла иль Алла, - сказал я.
- Алла велик, - повторил старик, отбрасывая от себя корзину с змеями. -
Бык вырос и стал могущественнейшим быком Анатолии. Мемед-хан, сосед,
заболевший завистью, оскопил его этой ночью. Никто не приведет больше к
Баграт-Оглы коров, ждущих зачатия. Никто не заплатит Баграт-Оглы ста
пиастров за любовь его быка. Он нищ - Баграт-Оглы. Он рыдает у края
дороги.
Безмолвие гор простирало над нами лиловые знамена. Снега сияли на
вершинах. Кровь стекала по ногам изувеченного быка и закипала в траве. И,
услышав стон быка, я заглянул ему в глаза и увидел смерть быка и свою
смерть и пал на землю в неизмеримых страданиях.
- Путник, - воскликнул тогда мальчик с лицом, розовым, как заря, - ты
извиваешься, и пена клокочет в углах твоих губ. Черная болезнь вяжет тебя
канатами своих судорог.
- Баграт-Оглы, - ответил я изнемогая, - в глазах твоего быка я нашел
отражение всегда бодрствующей злобы соседей наших Мемед-ханов. В их
влажной глубине я нашел зеркала, в которых разгораются зеленые костры
измены соседей наших Мемед-ханов. Мою юность, убитую бесплодно, увидел я в
зрачках изувеченного быка и мою зрелость, пробивавшуюся сквозь колючие
изгороди равнодушия. Пути Сирии, Аравии и Курдистана, измеренные мною
трижды, нахожу я в глазах твоего быка, о, Баграт-Оглы, и их плоские пески
не оставляют мне надежды. Ненависть всего мира вползает в отверстые
глазницы твоего быка. Беги же от злобы соседей наших Мамед-ханов, о,
Баграт-Оглы, и пусть старый заклинатель змей взвалит на себя корзину с
удавами и бежит с тобою рядом...
И, огласив ущелье стоном, я поднялся на ноги. Я ощутил аромат
эвкалиптов и ушел прочь. Многоголовый рассвет взлетел над горами, как
тысяча лебедей. Бухта Трапезунда блеснула вдали сталью своих вод. И я
увидел море и желтые борты фелюг. Свежесть трав переливалась на развалинах
византийской стены. Базары Трапезунда и ковры Трапезунда предстали предо
мной. Молодой горец встретился мне у поворота в город. На вытянутой руке
его сидел кобчик с закованной лапой. Походка горца была легка. Солнце
всплывало над нашими головами. И внезапный покой сошел в мою душу
скитальца.