Литература XX века

(1894–1940) Родился в 1894 г. в портовом городе Одессе на Черном море, в зажиточной и образованной еврейской семье. Учился в Одесском коммерческой училище имени Николая Первого, потом в Коммерческом институте. Увлекался историей, штудировал языки – немецкий, английский. Французский давался ему настолько легко, что он даже пробовал писать на нем рассказы, подражая Мопассану, но вскоре бросил. В 1916 году Бабель приехал в Петербург с твердым намерением жить писательским трудом. Надеясь на помощь знаменитого писателя Максима Горького, Бабель отнес ему свои произведения. Горький прочитал и дал совет «идти в люди». В 1919 году Бабель участвует в боевых действиях в составе Первой Конной Армии, которая воевала на фронтах гражданской войны. Он ведет дневник, ставший основой цикла рассказов «Конармия», опубликованного в 1923 по 1926 год. Эти рассказы приносят ему славу. В 30-е годы были арестованы и погибли в лагерях многие друзья, знакомые Бабеля. В 1939 году Исаак Бабель был арестован. Бабель был расстрелян в подвалах органов госбезопасности в 1940 году по ложному обвинению в терроризме и шпионаже.

Сулак

В двадцать втором году в Винницком районе была разгромлена банда Гулая.
Начальником штаба был у него Адриян Сулак, сельский учитель. Ему удалось
уйти за рубеж в Галицию, вскоре газеты сообщили о его смерти. Через шесть
лет после этого сообщения мы узнали, что Сулак жив и скрывается на
Украине. Чернышеву и мне поручили поиски. С мандатами зоотехников в
кармане мы отправились в Хощеватое, на родину Судака. Председателем
сельрады оказался там демобилизованный красноармеец, парень добрый и
простоватый.
- Вы тут кувшина молока не расстараетесь, - сказал он нам, - в том
Хощеватом людей живьем едят...
Расспрашивая о ночлеге, Чернышев навел разговор на хату Сулака.
- Можно, - сказал председатель, - у цей вдовы и хатына есть...
Он повел нас на край села, в дом, крытый железом. В горнице, перед
грудой холста, сидела карлица в белой кофте навыпуск. Два мальчика в
приютских куртках, склонив стриженые головы, читали книгу. В люльке спал
младенец с раздутой, белесой головой. На всем лежала холодная монастырская
чистота.
- Харитина Терентьевна, - неуверенным голосом сказал председатель, -
хочу хороших людей к тебе постановить.
Женщина показала нам хатыну и вернулась к своему холсту.
- Ця вдова не откажет, - сказал председатель, когда мы вышли, - у ней
обстановка такая...
Оглядываясь по сторонам, он рассказал, что Сулак служил когда-то у
желто-блакитных, а от них перешел к папе римскому.
- Муж у папы римского, - сказал Чернышев, - а жена в год по ребенку
приводит...
- Живое дело, - ответил председатель, увидел на дороге подкову и поднял
ее, - вы на эту вдову не глядите, что она недомерок, у ней молока на
пятерых хватит. У ней молоком другие женщины заимствуются...
Дома председатель зажарил яичницу с салом и поставил водки. Опьянев, он
полез на печь. Оттуда мы услышали шепот, детский плач.
- Ганночко, божусь тебе, - бормотал наш хозяин, - божусь тебе, завтра
до вчительки пойду...
- Разговорились, - крикнул Чернышев, лежавший рядом со мной, - людям
спать не даешь...
Всклокоченный председатель выглянул из-за лечи; ворот его рубахи был
расстегнут, босые ноги свисали книзу.
- Вчителька в школе трусов на развод давала, - сказал он виновато, -
трусиху дала, а самого нет... Трусиха побыла, побыла, а тут весна, живое
дело, она и подалась в лес. Ганночко, - закричал вдруг председатель,
оборачиваясь к девочке, - завтра до вчительки пойду, пару тебе принесу,
клетку сделаем...
Отец с дочерью долго еще переговаривались за печкой, он все вскрикивал
"Ганночко", потом заснул. Рядом со мной на сене ворочался Чернышев.
- Пошли, - сказал он.
Мы встали. На чистом, без облачка, небе сияла луна. Весенний лед
затянул лужи. На огороде Судака, заросшем бурьяном, торчали голые стебли
кукурузы, валялось обломанное железо. К огороду примыкала конюшня, внутри
ее слышался шорох, в расщелинах досок мелькал свет. Подкравшись к воротам,
Чернышев налег на них, запор поддался. Мы вошли и увидели раскрытую яму
посреди конюшни, на дне ее сидел человек. Карлица в белой кофте стояла над
краем ямы с миской борща в руках.
- Здравствуй, Адриян, - сказал Чернышев, - ужинать собрался?..
Упустив миску, карлица бросилась ко мне и укусила за руку. Зубы ее
свело, она тряслась и стонала. Из ямы выстрелили.
- Адриян, - сказал Чернышев и отскочил, - нам тебя живого надо...
Сулак внизу возился с затвором, затвор щелкнул.
- С тобой как с человеком разговаривают, - сказал Чернышев и выстрелил.
Сулак прислонился к желтой оструганной стене, потрогал ее, кровь
вылилась у него изо рта и ушей и он упал.
Чернышев остался на страже. Я побежал за председателем. В ту же ночь мы
увезли убитого. Мальчики шли рядом с Чернышевым по мокрой, тускло
блиставшей дороге. Ноги мертвеца в польских башмаках, подкованных
гвоздями, высовывались из телеги. В головах у мужа неподвижно сидела
карлица. В затмевающемся свете луны лицо ее с перекосившимися костями
казалось металлическим. На маленьких ее коленях спал ребенок.
- Молочная, - сказал вдруг Чернышев, шагавший по дороге, - я тебе
покажу молоко...